Николас Бастос укротил волну
Баски укротили волны Атлантики
На атлантическом побережье Испании — в Cтране басков — вступила в строй первая в мире коммерческая волновая электростанция. Она покрывает 10% потребностей местных жителей в электроэнергии
Поселок Мутрику — живописное местечко на атлантическом побережье Испании вблизи города Сан-Себастьян. В разноцветных домах на откосах гор, примыкающих к маленькой бухте, живут около 5 тысяч человек. Но главная достопримечательность поселка скрыта от глаз: в портовый мол вмонтирована высокотехнологичная волновая электростанция мощностью 300 киловатт. В июле этого года она была введена в эксплуатацию и начала круглосуточно вырабатывать электроэнергию, покрывая 10% потребностей местных жителей.
Потенциал морских волн
В ходе более чем десятилетних испытаний, которые проводились преимущественно в Шотландии, инженеры совершенствовали технику такой волновой электростанции. По данным фирмы Voith, коэффициент полезного действия турбин удалось повысить более чем на 50%. Участники первого коммерческого проекта такого рода довольны достигнутым результатом и намерены расширять бизнес.
Энергетическая компания EVE, оператор станции, собирается использовать 200 километров атлантического побережья Испании для такого экологически чистого производства электроэнергии. Эксперты компании подсчитали, что волновой потенциал в регионе теоретически позволяет вырабатывать 10% электричества, потребляемого в Стране басков.
Принцип работы волновой станции в Мутрику прост. Портовый мол имеет внутри полости. Волны захлестывают в них, вытесняя воздух, который затем в трубах приводит в действие специальные турбины. Когда волна отходит, воздушная тяга также используется для выработки электроэнергии
Станции в море и на берегу
В долгосрочной перспективе морские волны могли бы обеспечить производство значительной части необходимой в мире электроэнергии. Однако технология их укрощения еще только начинает разрабатываться. Время покажет, какой из примерно 60 проектов, над которыми в настоящее время трудятся инженеры в разных странах, окажется наиболее эффективным.
С точки зрения Франка Ноймана (Frank Neumann) из научно-исследовательского института энергетики волн в Лиссабоне, пока наиболее близки к коммерческому применению станции, которые подобны построенной в Мутрику. Их преимущество в том, что они устанавливаются на берегу, а это упрощает эксплуатацию.
Но не исключено, что в будущем успешными окажутся и другие, в частности, офшорные проекты. В открытом море можно использовать куда более мощные природные силы и соответственно производить больше электроэнергии. Но и проблемы с разработкой и обслуживанием таких станций намного сложнее. Пока действует только несколько пилотных проектов, из которых Франк Нойман выделяет, как наиболее многообещающий, так называемый «поплавковый» или «буевый».
Эта технология предусматривает производство электроэнергии прямо в открытом море и ее последующую транспортировку на сушу. Сейчас в мире есть с десяток такого рода проектов, участники которых экспериментируют с различной техникой.
Терпение и деньги
Расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки для волновых электростанций велики. Инвесторам, которые делают ставку на такую технологию будущего нужно терпение, средства и помощь государства.
Так, например, неудача постигла Pelamis — проект создания волновой электростанции вблизи португальского побережья. Три 150-метровые металлические «змеи» должны были снабжать электроэнергией 500 местных жителей. Но возникли технические проблемы, у инвестора закончились деньги, поэтому проект оказался заброшенным.
Тем не менее, крупнейший в мире негосударственный концерн E.ON по-прежнему убежден в преимуществах технологии Pelamis и уже разработал усовершенствованный вариант станции. Испытания новых «змей» проводятся с лета 2010 года вблизи побережья Шотландии.
Авторы: Геро Ройтер / Никита Жолквер
Редактор: Наталья Позднякова
Николас Бастос укротил волну
ПАРАГВАЙ, МИФ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
«Башмаки — да, книги — нет!» Вот первое, что услышал смертельно усталый брюнет с огромными меланхоличными глазами, очутившись знойным январским утром 1947 года в «Афинах Южной Америки», как называют столицу Аргентины Буэнос-Айрес. Кошмар, от которого он бежал со своей родины, Парагвая, продолжал преследовать его. Такая же толпа крестьян выкрикивала фашистские призывы вперемежку со здравицами своему вождю и угрозами растерзать его противников. Но здесь, по крайней мере, людей не убивали прямо на площадях, как это делалось в Парагвае, не громили домов, не жгли книг на кострах и не забивали насмерть всякого, кто на свое несчастье оделся во что-нибудь голубое и на этом основании причислялся к преследуемой либеральной партии, партии «голубых».
И тогда в памяти молодого парагвайского поэта Аугусто Роа Бастоса (он родился в 1918 году) поплыли картины детства: деревня Итурбе, сахарные плантации, где батрачил его отец, первые в жизни башмаки, которые в складчину соседи подарили ему, восьмилетнему мальчонке, собиравшемуся в школу. Да, он хорошо понимал своих полунищих односельчан. Нужда преследовала его по пятам, была самым верным, неотвязным спутником. Она отступала только тогда, когда маленький Аугусто, забравшись в библиотеку своего дяди, священника Эрменехильдо Роа, погружался в чтение. Так будущий писатель научился понимать, что башмаки нельзя противополагать книгам. Кому же было выгодно такое противопоставление, стало понятным много лет спустя. Во всяком случае, колледж «Сан-Хосе», в который с большим трудом попал одаренный подросток, хотя и помог усвоить английский язык, ответа на этот вопрос не дал. Вспыхнувшая в 1932 году воина с Боливией прервала учение. Далее события развертывались как в кинематографе: призыв в армию, раскаленная безводная пустыня Чако, фронт, демобилизация, нудная чиновничья служба в банке. После долгих мытарств Роа Бастосу удалось устроиться репортером в ежедневную газету «Эль Пайс». В поисках материала он исколесил страну вдоль и поперек. В 1938 году в «Эль Пайс» были опубликованы его сонеты, выдержанные в стиле классической испанской поэзии. Так началась трудная литературная судьба Аугусто Роа Бастоса. Он приобщился к цеху тех людей, которые «делают книги». Но кто из образованной молодежи в Парагвае не писал и не печатал однажды своих стихов?
По-настоящему Роа Бастос вошел в литературный цех позднее. Этим он был обязан прежде всего человеку, вместе с которым бежал в 1947 году на лодке, ночью, из Асунсьона в Аргентину. То был Эриб Кампос Сервера (1908–1953), зачинатель революционного направления в парагвайской поэзии, автор таких стихов, как «Дровосек», «За решеткой», «Песнь о Димитрове».
Встреча с Эрибом Кампосом, который вернулся на родину из эмиграции, когда над Европой занялся пожар второй мировой войны, перевернула представления Роа Бастоса о жизни, о человеческой личности, о поэзии и о самом Парагвае. «Искусство должно служить жизни, — убеждал молодых поэтов Кампос Сервера, справедливо считавшийся среди своих соотечественников образованным марксистом. — Нет и не должно быть бесполезной красоты».
Кампос сумел убедить Роа в том, что его сонеты — явление скорее испанской, нежели национальной литературы, что необходим новый подход к осмыслению и творческому освоению парагвайской действительности.
К этой проблеме поисков пути развития парагвайской литературы по-разному подходили два направления, сложившиеся в начале нынешнего столетия. Одно из этих направлений возникло в начале 20-х годов. Оно было тесно связано с германским фашизмом и поддерживалось многочисленными немецкими эмигрантами. Его основоположником, организатором и теоретиком стал Наталисио Гонсалес (р. 1897). Он создал в 30-х годах журнал и издательство «Гуараниа» и наводнил страну романами, стихами и очерками, в которых идеализируется патриархальный быт и отсталость деревни. Произведения Наталисио Гонсалеса и его единомышленников выдержаны в натуралистической манере, характеризуются плоским бытописательством, скрупулезным перечнем примет причудливого парагвайского пейзажа и своеобразных обычаев сельского населения. Они наполнены сентиментальным воспеванием «цельной натуры парагвайца» и проповедуют культ силы. Зачастую в них присутствует романтический элемент, когда авторы пытаются литературно обработать легенды и предания, унаследованные от аборигенов — индейцев-гуарани. Наталисио Гонсалес даже старался создать свод мифов гуарани по образцу скандинавского эпоса и возродить языческую религию. С этой целью он обрушился на гуманистические элементы христианской религии: «Бледнолицый Христос, ты не будешь царить на моей земле. Моя раса игнорирует твои скорбный культ. Я верю в сильного отечественного бога Тупанга, в его могущество, способное сокрушить зло».
Цель этого не столько литературного, сколько политического направления состоит в том, чтобы отравить сознание парагвайцев ядом воинствующего национализма, вызвать ненависть к гуманизму, к передовым идеям и их носителям — рабочим и демократической интеллигенции. Наталисио Гонсалес присвоил себе титул «тендота» (на языке гуарани — вождь) и стал формировать из отсталых крестьян и деклассированных элементов фашистские банды (организация «Алый стяг»). Именно эти банды в январе 1947 года ворвались в Асунсьон и устроили дикий погром. Их предводители не брезговали и социальной демагогией, изображая город эксплуататором деревни и призывая крестьян выжечь городскую культуру как проповедницу вселенского зла. В литературе парагвайских фашистов отсутствует описание внутреннего, духовного мира героев, персонажи являются носителями «добра», то есть реакционно-националистических идей, или «зла», отождествляемого со всем иностранным. Это — литература ситуаций, а не характеров. В силу своей примитивности, насыщенности просторечными оборотами, чрезвычайной доступности эти литературные поделки использовались и до сих пор используются реакцией как эффективное оружие политической борьбы против «импорта европейских идей», под которым подразумевается прежде всего распространение марксизма.
Этой бесплодной, псевдореалистической литературе противостоит другое направление, которое стремится осмыслить парагвайскую действительность, используя все достижения мировой культуры, создать подлинно национальную литературу не на обочине, а на магистральной дороге цивилизации. Родоначальником этого гуманистического, прогрессивного направления справедливо считают Рафаэля Баррета (1874–1910), который эмигрировал в Парагвай из Испании в 1904 году.
Вокруг Баррета, начавшего издавать журнал «Жерминаль», вскоре сложился литературный кружок «Ла Кольмена» («Улей»). Члены этого кружка, и прежде всего его основатель, энергично взялись за организацию рабочих в профсоюзы и содействовали возникновению первого профсоюзного центра в истории страны — Региональной рабочей федерации Парагвая. В журнале «Жерминаль» и в газетах Баррет выступал с гневными статьями и очерками, обличавшими засилье иностранных капиталистов и произвол местных помещиков.
Баррет был знаком с творчеством Л. Н. Толстого и А. М. Горького. В своих очерках (наибольшую известность получили «Горе Парагвая» и «Что такое плантации парагвайского чая») он сравнивал парагвайскую действительность с жизнью царской России, что порождало одинаковые образные ассоциации. Если Чехов создал образ палаты 6 как олицетворение царской России, то глазам Баррета Парагвай представлялся каторжной тюрьмой. «Это — страна, превращенная в каторжную тюрьму, чтобы фабриковать идеальных граждан, — писал Баррет о Парагвае. — Кто исполняет закон неукоснительнее каторжника? Каторжник — само воплощение закона, образец законопослушания». Интересно отметить, что ту же параллель между Парагваем и царской Россией, полувеком ранее, провел А. И. Герцен: «Устройство русской империи в высшей степени просто. Это правление доктора Франсиа в Парагвае, в приложении к стране с пятьюдесятью миллионами населения. Это осуществление бонапартовского идеала: немой народ, без прав, без защитников, живущий вне закона, ему противостоит меньшинство, которое правительство увлекает за собой, поощряет, возводит в дворянство; меньшинство это образует бюрократию»[1].
Женщина-боец Моник Бастос обезвредила воров
Уральские сводки #179. Наехали на таксиста, не зная, что тот боец ММА.
Был тут 3 дня назад пост под названием «Буйный таксист«
Хочется влепить пруф.
На самом деле таксистом оказался боец ММА Алмаз Мамасабиров и он не был инициатором драки и перед вступлением в рукопашную он предупредил, что не стоит этого делать ибо он спортсмен.
В контакт вступили первыми оппоненты.
Боец с самым сильным ударом в мире
Итак, знакомьтесь Франсис Нганну. Феноменально одарен физически, обладает поистине страшной силой удара.
Нганну дебютировал в UFC в декабре 2015-го года и с тех пор уничтожает всех, кто встает на его пути. Шесть побед в шести боях, причем все они были одержаны досрочно. Последние четыре – в первом раунде. Более того, ВСЕ свои победы Франсис одержал досрочно.
Устрашающая нокаутирующая мощь Нганну – предмет научных изучений. В научном центре UFC было установлено, что сила удара камерунца выдает 129 тысяч юнитов (прим. – примерно 1,3 тонны).
Ну все это на бумаге, что бы Вы понимали как это страшно в бою, ниже Вы увидите несколько видео:
Против Андрея Арловского
Против Алистара Оверима. У человека чуть голова не отлетела.
Или же просто посмотрите эту нарезку:
Страшно?) Сейчас Франсис №1 в мире в тяжелом весе и следующий претендент на пояс UFC. И это притом, что начал заниматься единоборствами он лишь в 26 лет. Сейчас он богат и известен, но это сейчас, а еще недавно он был бездомным во Франции, Нганну негде было жить и он обратился в общественную организацию по работе с нищими La chorba.
Член La chorba, узнав что Нганну тренируется в одном из парижских залов, привел его к Фернандо Лопезу. Лопез был впечетлен скоростью, силой и умом камерунца и разрешил ему тренироваться бесплатно, ибо оплатить тренировки Франсис был не в состоянии.
«Источник моей силы и мощи находится в моей голове. Когда я оглядываюсь назад и вспоминаю, откуда я, и через что пришлось пройти моей семье, мне становится страшно. Я не хочу, чтобы моим детям пришлось испытать подобное в своей жизни. Моя мама все еще находится в Камеруне, и я надеюсь, что смогу ей помочь», – рассказывает Нганну о своей мотивации.
Франсис знает о чем говорит, с 12 лет он работал на песчаном карьере. Нормального образования Франисис не получил, так как оно было платным, а его большой семье не всегда хватало денег даже на еду.
«Вы даже представить не можете, что это такое, когда полжизни просыпаешься утром и твоя единственная цель и мечта – поесть сегодня», – говорит Франсис.
Франсис ездит в Камерун и привозит местным детям перчатки, капы и прочее бойцовское снаряжение. Одна из ближайших целей спортсмена – строительство спортивного зала в родной деревне.
